Интервью с Родионом Лубенским из "Голоса Омерики": карантин, отмены концертов, мат и новый альбом

Интервью с Родионом Лубенским из "Голоса Омерики": карантин, отмены концертов, мат и новый альбом
Источник фото:
Анна Тростникова /// MESMIKA



- Материал на «Чехословакии» новый или на альбом попало что-то из старого?

- Материал весь абсолютно новый, написан в период с января по март месяц, этого года. Все новое, ничего из закромов Родины не доставалось. И в апреле мы приступили к записи непосредственно пластинки.

- Сколько по времени заняла запись и сведение?

- У всех по-разному, есть исполнители, которые записывают альбом вообще за один час. В нашем случае при таком обилии инструментов запись альбома типа «Чехословакии» заняла примерно три месяца, чуть побольше даже.

- В условиях карантина было проще сочинять и записываться или наоборот?

- Нам было, скажем так, и да и нет. С одной стороны, скучаешь безумно по каким-то живым концертам, по общению с большим количеством живых людей. Но в этот самый карантин материал тихо спокойно писался и записан был в частной студии, которая на период карантина не закрывалась, причем абсолютно официально. Поэтому мы в чем-то даже выиграли от всей этой ситуации. Потому что все сейчас только начинают приходить в себя – «мы готовим», «мы записываем» - а мы как только все это кончилось вышли сразу с продуктом, на штыках.

- Отзывы на альбом читал?

- Я никогда ничего не читаю, даже во Вконтакте. Но как мне рассказывают, они положительные. Я группу создавал не для того, чтобы комментарии читать (смеётся).

- На новом альбоме появились восьмибитные фишки, это особенность конкретного альбома или возьмете что-то на вооружение в дальнейшем?

- Ну я всегда любил какие-то электронные приколы, вставки. «8 бит» особняком стоит среди моих фаворитов.

- Спасибо 90-ым?

- Ну конечно. Просто на «Чехословакии» в тех песнях, где это встречается – это было здорово и нужно. Бывает такое, что куда-то они не лезут вообще. Вот хочется какую-то приколюху вставить – а она там нафиг не нужна. А там, где это объективно подходит – почему не использовать. В этом альбоме место таким штукам нашлось. Если и дальше уже в новом материале это тоже будет адекватно и применимо – почему нет, с большим удовольствием.

- Между альбомами нужно какое-то время, чтобы перевести дух, скажем так?

- Мне после альбома «Спорт» первые два месяца казалось, что я не смогу сочинить больше вообще ничего. Но прошло где-то четыре месяца и посыпалось все то, что мы сегодня будем слушать. У меня личный рекорд ничего неписания составляет девять месяцев. Это было между вторым и третьим альбомом. Все что я тогда пытался написать казалось лютым дерьмом и шло в помойку.

- Возможен ли альбом Голос Омерики без мата?

- У меня есть сольные альбомы без мата. Мы никогда не ставили себе какие-то цели в этом плане, типа «Так, пишем альбом с матом!». Его у нас больше, меньше, где-то нет совсем в зависимости от того, усиливает он какое-то воздействие на зрителя или нет.

- Ограничения по формату не пугают?

- Что сегодня такое ограничение по формату? Если десять-пятнадцать лет назад меня немножко может быть расстраивало непопадание куда-то там в федеральные СМИ, причем мы нет-нет да и попадали туда, то сегодня все в интернете. Мы не обязаны и не должны медиа воротилам ничего финансово и уж тем более морально. И из-за непопадания в какие-то чарты или форматы я переживать абсолютно не стану. И даже если вдруг появится альбом без единого ненормативного слова – за нами такой шлейф тянется, что я вряд ли гарантирую, что это хоть что-то изменит (смеётся). Мы никогда какой-то эпатажный образ не поддерживали. Поэтому запись альбома без мата не панацея и никакой не путь нам сразу на первый канал. Может быть даже и наоборот – чем мы будем сильнее деградировать, учитывая спрос на всякое уродство сейчас, тем ближе окажемся к пропуску на Вечерний Ургант, например.

- Как вообще к мату относишься?

- Как говорил Лаэртский, мат - это некая пилюля. Только пилюлю ты принимаешь внутрь, а мат выплескиваешь наружу. Он помогает пережить и негативные моменты и тяжелые и наоборот приятные. Нет ничего плохого в том, чтобы отлично провести время, а потом сказать «Заебись!».

- «Чехословакия» - это ваш шаг вперед как группы?

- Ну вообще, по-моему, бессмысленно выпускать альбом, если ты считаешь, что это шаг назад. В то же время есть группы, которые тридцать лет делают одно и то же и волей-неволей начинаешь скучать слушая их. Понятно, что можно придерживаться своих фишек, своих музыкальных ходов. Но для меня долбить всю жизнь одно и то же – невозможно, я бы так не хотел.

- Сейчас из концертов только Питер впереди. Полноценных тур в нынешних условиях организовать сложно?

- Да, все сложно. Сейчас никто почти не загадывает вперед на какой-то большой период времени. Тем более будь мы какой-нибудь условный GreenDayиз трех человек, там еще было бы попроще, и мы как-нибудь договорились, даже если бы все послетало. Но когда у нас только на сцене восемь человек – сам понимаешь. А ведь наша группа это не только те кто на сцене, нас больше гораздо. Поэтому нам организовать полноценный тур сейчас практически невозможно. При этом мы, конечно, понимаем, что организаторы и владельцы клубов не виноваты, а они подчиняются тем дебильным и антиконституционным требованиям, которые издаются в регионах в связи со всем этим маскарадом. Но мы имеем то, что мы имеем, такая сейчас у нас реальность. Надеюсь, что когда-то это кончится и тогда конечно мы сможем навестить другие города.

- Как выглядят отмены и переносы концертов со стороны группы?

- Со стороны группы это выглядит как потери материальные – аренда клуба, аренда оборудования, покупка реквизита. Чтобы сделать концерт сначала ты тратишь – силы и средства. Посредством концерта ты их возвращаешь. А тут ты получается ничего не возвращаешь. Но это все такие рабочие моменты. Скажу честно, клянусь, говорю правду – больше всего огорчает сам факт отмены концерта. Какие-то накладки с техникой, с финансами бывают часто. Но когда обламываетя сам факт концерта, выступления, контакта с живыми людьми, к которым ты мог бы приехать и не приехать – это как будто у тебя что-то отобрали. Предположим, у тебя завтра день рождения, а ты встаешь – а уже послезавтра, все пропустил, ничего не было. Вот такое же схожее ощущение.

- Как оцениваешь ситуацию в мире сейчас с личной точки зрения?

- Мне кажется, все то, что мы сейчас имеем с этими масочными режимами, QR-кодами и всем остальным – это как раз отчасти для того, чтобы всех желтых жилетов и протестующих погасить. «Все, ребята, сидите дома. Карантин. Ходить никуда нельзя. На протест – нельзя. На выборы - можно».

- Если бы можно было в Новый год, например, обратиться с экранов с какой-то фразой – что бы сказал?

- Я бы сказал как Юлиус Фучик – «Люди, я люблю вас, будьте бдительны»

- Почему Чехословакия?

- Потому что Чехословакия – это аллюзий на тоталитарное искусство. Страна-призрак, страна которой больше нету. Таких стран много. Или, знаешь, идешь по промзоне, видишь эти гигантские заводы длиной километр, там выбиты стекла, там пусто. И ты понимаешь, что когда-то там шумело всё, а сейчас оно мертвое. Вот в паспорте написано - место рождения: город Москва, Советский союз. Или на аккордеоне у меня одном написано «Сделано в ГДР». Бирка есть – ГДР нет. Так что Чехословакия – это такое воспоминание о призраках прошлого, что ли. Их нет давно, а они вот все еще в каких-то генетических кодах с нами. Но, конечно, это и юмор тоже.

- Когда следующий альбом?

- Ну, я думаю, что не раньше, чем через годик.