Павел Пиковский: Агрессия мне не близка по определению.

Павел Пиковский, лидер группы "Хьюго", один из самых вдумчивых, тонко чувствующих и душевных современных исполнителей. Он сочиняет и играет музыку, которую высоко ценят не только слушатели, но и признанные мэтры рок-сцены. Кто-то называет её авторской, кто-то рОковой, но одно можно сказать точно - это песни от сердца. После концерта в Петербурге мы поговорили с Павлом о творческих особенностях города, отличиях бард и рок-фестивалей, изменяющемся отношении к культовым музыкантам, об исполнениях мечты и о многом другом.

-Паша, спасибо за концерт, он прошёл очень душевно и эмоционально. Как впечатление после концерта у тебя?

- Неизменно на протяжении нескольких лет концерты проходят хорошо. Мы, кажется, нашли с питерским зрителем, слушателем какую-то общую ноту и вот мы эту ноту тянем уже долгое время. И поэтому каждый концерт это всегда тёплая встреча, даже если я бываю не в форме, а такое может быть запросто, например, с голосом что-то не то, люди очень добры ко мне.. И я обожаю Петербург именно за это, хоть и не только, но именно за такую теплоту, которой порой не хватает, когда нужна поддержка, внимание. В Питере я это получаю.

- А в других городах, в Москве, например, холоднее атмосфера?

- В Москве нет. В Москве всё хорошо очень проходит, в Нижнем всё очень хорошо. А вот если едешь куда-то, то бывает по-другому. Хотя, может, зря я так? Вот я Сибирь очень люблю. Бывают такие концерты, когда ты поёшь, а не можешь расшевелить зал, он не отзывается, визуально не ощущаешь его. У меня такое было в Днепре, например, на Украине. Я пою-пою, пою-пою и не понимаю, в чём дело. И звук хороший, а люди сидят просто.

- Не откликаются?

- Ну, хлопают просто. Потом я понял. Это специфический такой анклав. Эта публика не выражает эмоций таким образом, но после концерта они все пришли ко мне, благодарили. Не было такого, чтоб им что-то не понравилось. И я подумал, наверное, дело во мне. А потом я встретился со своим другом, который тоже там играл и он говорит "Да, чувак, я тоже не смог раскачать". А там такой человек, который не раскачать в принципе не может. Поэтому я сразу понял, что значит это специфика места. Может быть, специфика даже города, и такое может быть. Возвращаясь к Питеру, когда я в первый раз сюда приехал, это был 2007, наверное, год или 2008, я пошёл на концерт к одному товарищу и там просто познакомился у бара с чуваком, ему лет сорок с лишним, тоже музыкой занимается. Разболтались на общую тему, он говорит: "Давай я тебя прокачу по городу". А у него такая машина здоровая, "Мерседес", ну непростой какой-то мужик. И он меня возил по всему ночному Питеру, показывал мне Петроградку.

- Это были впервые впечатления о городе?

- Да, это были самые первые. И он тогда мне сказал, когда узнал, что я собираюсь переезжать, я же тут прожил пять лет, он мне сказал "Из Питера не уезжают". А я уехал. Но не уехал. Это мой родной город теперь. Я люблю свой Нижний Новгород больше жизни, но Петербург это тоже мой родной город. Я реально не уехал. Когда я пишу песни, я представляю, что сижу у Невы, а не у Москвы-реки, и это очень важно, что я душой здесь остался и имею возможность приезжать, потому что, конечно, скучаю.

- Почему многие музыканты именно так отзываются о Питере? Как о городе, где нужно что-то творить, и из которого невозможно уехать?

- Потому что эта фундаментальная серость, низкое небо, дождливая погода и отчаянное безмолвие каменное восполняют недостаток светлых тонов и тёплых красок. Город рассыпается, конечно, потому что старые дома, реставрируй или не реставрируй, приходят в упадок, люди живут в коммунальных квартирах, свет жёлтых ламп, бельё над газовой плитой развешанное, ванная в кухне за занавеской, всё это заставляет людей, которые здесь живут, находить в себе то самое тепло, которого не хватает вокруг. И поэтому люди здесь живут обречённые в красоте. Эта столичность, фундаментальность, царственность городская, только здесь есть. Это всё очень красивое и при этом очень однотонное.

- А в Питере, вообще, что лучше принимают - акустику или электричество? Есть своя специфика?

- Да всё хорошо принимают. Я чаще играю один, потому что это финансово менее затратно. Мы недавно играли концерт с группой и он прошёл на "ура". Просто я не клубный человек, мне необходим контакт со слушателем. Мы везде выступаем, куда зовут, но я всегда склоняюсь к тому, что пусть это будет маленькая комнатка, забитая людьми, которые знают для чего они пришли, нежели это будет большой клубешник, наполовину заполненный и я не увижу лиц.

- В крупные клубы люди также понимают, за чем идут.

- Люди идут за одним и тем же. Чтобы почувствовать себя нужными, причастными к общему делу, и это нормально, так и должно быть. И я вижу, что мои концерты не провоцируют людей на какие-то злобные мысли, на жестокость. Они, наоборот, хочется надеяться, объединяют людей. И ради этого всё и происходит.

- Как раз это главное впечатление зрителей после твоих концертов - теплота, душевность, свет. А если внутри в момент написания песни сидит агрессия, она выплёскивается в творчестве?

- Ну, у меня есть боевики, которые мы с группой записываем, поём, социальные мотивы, гражданская лирика. Я не знаю, насколько это агрессия. Я думаю, что надо приучать себя к тому, чтобы агрессии не было, хоть это очень тяжело.

- Подавлять?

- Нет, подавлять тоже не вариант. Можно ходить в спортзал, например. Есть вещи, в которые ты можешь выплеснуть свою негативную энергетику. А на людей не надо. Агрессия мне не близка по определению. Если я разгневан чем-то, какой-то несправедливостью, то есть такие песни, в которых я гневаюсь и говорю, что ребята, ну блин, так не делается, как же так, мы же нормальные люди, мы должны понимать, что так поступать нельзя. Такие есть песни. А что такое агрессия - это сгусток негативной энергии, имеющее отношение к какому-то человеку. Я не думаю, что в песне это надо выражать. Моя цель - чтобы люди уходили с улыбкой.

- А пишется как вообще лучше, в тишине, спокойствии или в стрессе?

- В последнее время вообще не пишется. Как раз из-за той самой агрессии, которая происходит на наших границах и на чужих территориях. Я написал за последние полгода одну песню. Она хорошая получилась. Может быть, чаще и не надо писать. Просто я привык к миру относиться как единому целому, я не могу разделять. И вот это разделение на консерваторов и либералов, на "ватников" и "укропов", вот это всё трещину образует во мне. Я привык к людям относиться просто как к людям, какая мне разница, из какой он страны? Афроамериканец он или испанец, кубинец, украинец - какая разница? Он человек!

Как пел Борис Гребенщиков: "Эта трещина проходит через моё сердце". Самое больное во всём этом, что эта трещина проходит и через сердца моих друзей, через сердца моих близких, которые живут и на Украине тоже, и в России, и в Америке, и в Израиле. Трещина проходит через наши сердца, это главное. Нас убивают не физически, а духовно.

- Сейчас лето, впереди фестивали, рок-фестивали, бард-фестивали. Где тебя можно увидеть? Ты "Нашествие" упоминал.

- В этом году с группой я туда не еду, я пою с "Пилотом" одну песню, "Когда ты вернёшься". А так у меня уже было штук пять фестивалей. В Удмуртию я съездил недавно, только что был на Южном Урале, на Ильменском фестивале, был в Курске на замечательном фестивале "Соловьиная трель"(это фестиваль авторской песни), а через неделю уже был снова в Курске, но уже на фестивале "Рок под Курском". Его делают местные байкеры, там мы уже с группой играли. "Груша" впереди, "Гринландия" фестиваль, "Нашествие", в Карпатах в Украине фестиваль будет, в горах прямо, фестиваль в Нижнем Новгороде "Рок чистой воды", "Ломы" в Ульяновске, "Доброград" в Коврове, "Берег дружбы" в Якутии, "Baikal-live" в Иркутске, в Рязани фестиваль, в Ярославле фестиваль, потом Дальний Восток. Америка будет в сентябре.

- Это для американского зрителя больше или российские организаторы?

- Там для всех. Как правило, их посещает, конечно, русскоязычное население, и там проводится их очень много, и слёты постоянные, и бардовские, и рок-фестивали. Там русских сейчас очень много, один прилетает, другой улетает, в аэропорту Чикаго где-нибудь встречаются. Да по всему миру сейчас такие события проходят. В Австралии, в Германии проводятся фестивали, концерты, гастроли, туры, сейчас, слава богу, много всего этого. Значит людям это надо.

- Это бардовские фестивали?

- Да нет, и рокеры наши там играют. Понимаешь, я раньше относился с большим предрассудком к авторской песне, а сейчас я понимаю, что, например, в Нью-Йорке проходит фестиваль "Переплёт", куда я поеду, там может играть Noize MC, Лёня Фёдоров, "Аукцион", Миша Башаков, Вася Уриевский, Паша Фахрутдинов. И вот какой он - бардовский или рокерский? Непонятно. Сейчас уже грани все стёрты. Живая музыка - это самое главное.

- А атмосфера на них отличается?

- Ну, в Америке я не был ещё, сейчас поеду, посмотрю. А атмосфера на фестивалях всегда зависит от человека, который является их организатором. Если это скряга, допустим, желчный бизнесмен, который жалеет копейку лишний раз заплатить гостю, я сейчас не про себя, в принципе, то и фестиваль весь такой зажатый, как струна, напряжённый. А если человек с широкой душой, то к нему хочется приезжать.

- Просто есть фестиваль авторской песни, а есть, допустим, "Нашествие". Принимают наверняка по-разному, это ведь совсем разная публика?

- Я бы даже сказал не публика разная, а цели этих мероприятий разные. Если фестиваль, например, Грушинский, это большая семья, где собираются много-много лет, в этом году 44-й фестиваль уже, где собираются друзья с разных концов страны, со всего мира вообще. Они приезжают, чтобы побыть рядом друг с другом, чтобы попеть песни, чтоб послушать. И там молодым открыта дорога, им даётся возможность показать себя. То фестиваль "Нашествие" это увеселительное мероприятие абсолютно массового толка. Туда съезжаются люди, чтобы напиться, послушать какую-нибудь "группёху" из своего далёкого детства, ну и так далее. Особенно это заметно, потому что лайн-ап вообще не меняется, ну максимум две какие-нибудь новые группы, а всё остальное с2001 года! Би-2, Би-2,Би-2!

- Так, может, потому что вообще мало сейчас молодых хороших групп?

- Нет! Они просто выбрали какой-то несуществующий формат и под него стараются подогнать всё, что движется. Хотя, на самом деле, групп очень много, действительно интересных, которые не просто хорошо играют, сейчас этим никого не удивишь, а пишут хорошие песни.

- Если группа пишет хорошие песни, этого достаточно для успеха?

- Хиты нужно писать.

- Есть разница между хитом и хорошей песней?

- Хит может быть хорошей песней. Ты можешь написать огромное количество хороших песен, но если среди них нет тех, которые запоминаются и поются, то шансы, что ты будешь собирать хорошие залы, очень малы. Если для тебя это не является панацеей, то ты можешь не работать над этим, ты можешь спокойно продолжать писать хорошие песни и петь их всю жизнь для двадцати человек. А если ты хочешь чего-то большего, ты должен повернуться к зрителю лицом и сделать шаг навстречу.

- Есть способы превратить песню в хит?

- Да есть. Повторяющийся и запоминающийся припев, различные технические приёмы, секвенции, например. Весь Чайковский на секвенции, почему мы его знаем и любим. Он запоминается. Он писал хиты. Для того времени это были хиты, конечно. В этом нет ничего постыдного. Хорошую песню можно написать даже на заказ, как Серёжа Чиж говорит. Допустим, песня "Подмосковные вечера", которая изначально "Ленинградский вечера" была, на заказ написана, а какая песня! Написал песню, походи, послушай её сам, не выноси сразу на суд зрителей. Походи хотя бы месяцок, погоняй её в ушах, спой для самых близких. Чувства тоже должны быть умные. Поэзия должна быть глуповатой, как говорил Пушкин. Ну, глуповатой не в смысле банальной, а в смысле она должна быть волшебной детской непосредственностью связана. Что касается хороших песен. Иногда бывает так, что текст никуда не годится, допустим, а при этом песня клёвая. Это и есть то самое иррациональное в творчестве. Если, допустим, поэзия, это очень рациональная вещь, музыка это очень рациональная вещь, песня - абсолютно иррациональна. Она непонятно почему нравится, вот и всё. Но есть определённые приёмы, которые ты можешь использовать даже скорее на автомате, несознательно.

- А когда ты свои самые известные песни писал, была цель сесть и написать хит?

- Нет. Песню "Меняй" я написал сидя на Кутузовской набережной в коммунальной квартире. Я сидел, злился на себя, что я ничего толком не могу написать, взял и написал.

- А когда эту песню записывали с Пухом, Чёртом, это от них было предложение, или с твоей стороны?

- Мы с Антоном давние друзья и земляки, мы давно хотели что-то записать вместе. Он как-то пришёл ко мне на концерт и сказал, что если я бы с тобой что-то спел, то вот эту. А мы потом послушали, поняли - нужен кто-то третий. И как-то я был у него в гримёрке и пришёл Илюха Чёрт, мы с ним выпили и я ему предложил: «Если понравится, давай запишем». А потом мы начали дружить. Это всё происходит спонтанно.

- Вообще Илья очень часто хорошо о тебе отзывается. О твоём последнем альбому он у себя писал, что там нет ни одной проходной песни, например.

- Я думаю, что Илюха раздаёт мне авансы. Там есть г***ые песни откровенно. Просто г***.

- Какие, например?

- Я уж даже не помню. Я вообще измучился весь, пока этот альбом писал. Меня же постоянно подводили. Я же из-за этого поменял весь штат сотрудников, всю команду поменял. Есть там песня "Ясно", например, она проходная. "Спи спокойно". Они, может, неплохие, но мне их петь не хочется. Вроде они сделаны хорошо, но что-то не то. Постоянно надо что-то искать. Я постоянно что-то ищу. У меня проектов сейчас штук пять. С симфоническим оркестром, с народным ансамблем, с ребятами из Украины, с "Гитарином" мы сейчас пишем альбом акустический. Пишем новый альбом с группой, с новым составом. Пишем альбом с Чижом.

- Это всё параллельно делается?

- Да. Просто я живу и всё это делаю. Когда это будет сделано, не знаю, честно говоря.

- А с Чижом альбом с новыми песнями?

- Будут и новые. Будут и старые. Копим, не торопимся. Мы хотим это сделать как напоминание о нашей с ним дружбе, о родственных отношениях. Когда нас обоих не станет, наши дети будут слушать этот альбом. Понимать, что их отцы дружили. По-моему, это здорово. Это главная цель, а никакой другой, продвинуться, вот это всё, неинтересно.

- А вообще важна тебе похвала тебе таких коллег, как Пилот, Чиж? Или важна только реакция зрителя?

- Я не только их слушаю, хотя, безусловно, мне очень приятно, и я всегда с трепетом отношусь. У меня есть какой-то подсознательный рефлекс, когда я понимаю, что вот эту песню лучше не петь, а вот эту можно спеть. Я всегда прислушиваюсь, потому что я куда без критики?

- А какая критика для тебя особенно ценная? Реакция зала, отзывы профессиональных критиков, коллег?

- Самое главное - это мои личные ощущения. Если мне песня не нравится, я её петь не буду, хоть убейте.

- А как песни попадают на альбом, если они тебе не нравятся?

- Одно время я был увлечён полносоставным звучанием и всё, что игралось и пелось в электричестве, казалось мне безмерно гениальным. Именно из-за этого на альбом, которые уже вышли, попадали откровенно г***ые песни. Потому что, когда я их писал, казалось, что они хорошие и будут звучать очень круто. В итоге они звучат, а смысл? Должна быть песня. Вот говорят, "не жизнь, а песня". Песня - это что-то такое, что заставляет дышать, это самое главное. А эти песни у меня не вызывают никаких эмоций.

- Про твой проект с "Гитарином" расскажи, пожалуйста, подробнее. Насколько я понимаю, "Гитарин" занимается в основном тем, что предоставляет аккорды известных песен.

- Они это делают, делают очень хорошо, и этим они зарабатывают, живут, потому что действительно редко когда человек это может классно сделать, а Жека и Виталик очень талантливые люди. Но у них есть свой материал, Виталий пишет сам, и там есть очень хорошие песни. Просто этот материал, как водится, менее востребован, чем песни группы "Чайф", которые они поют в конце каждого мероприятия. У нас будут на альбоме наши песни. По большей части, мои, конечно, но вот недавно, допустим, мы сочинили песню про Питер вдвоём с Жекой Соколовым, гитаристом. Он мне прислал аккомпанемент, а я придумал мелодию и слова. Потом мы это совместили, кое-где перекроили и вышла песня. Когда она выйдет на альбоме, я не знаю, но мне кажется, она получилась.

- У вас в этом году юбилей - десять лет группе.

- Юбилей не совсем у группы. Очень тяжело разграничить это всё. Десять лет с моего первого гастрольного выезда. В 2007 году я впервые поехал на гастроли за пределы своего родного Нижнего Новгорода один. Проблема в том, что долгое время у нас было сообщество музыкантов, поэтов, которое группой не назовёшь. Играли и играли. У нас и название было "Павел Пиковский band", просто "от балды", потому что группой это назвать сложно, хоть она, тем не менее, была. И я вот обрастал-обрастал людьми, и когда уже появилась надобность в постоянном составе, он появился. И появился именно чёткий состав, неизменный пять лет назад. До этого был текучий состав, приглашались какие-то музыканты. Это всё было, но было как-то не организованно.

- А разные цели ставились перед группой десять лет назад и пять лет назад, когда сформировался чёткий состав?

- Изначально все эти концерты, которые игрались, были для нас самих, потому что нам хотелось праздника. Жили мы достаточно бедно всегда, и ни у кого не было денег, и мы не чаяли, что они появятся. Мы просто делали праздник для себя и заодно для тех, кто пришёл на концерт. И это было единственной целью. Не было никаких грандиозных планов покорить весь мир. Просто хотелось праздника. А когда сформировался костяк группы и мы начали записывать альбом, который называется "Сказки Хьюго", записывали мы его в Лысково, это Нижегородская область, деревня такая. Там один очень умный чувак, башковитый, прямо у себя на огороде построил студию по соседству с баней. В этой студии можно было жить, в ней были спальные места. Она была не просто технически оснащена, она была по всем европейским стандартам сделана. Там был невероятный звук, по всем параметрам. Там работали все нижегородские и не только музыканты. Потому что туда можно было уехать на пять дней и просто работать. Тебя не отвлекала городская суета, звонки, там был киоск через дорогу, туда за водкой все бегали. Вечерами после 12 ночи, когда сессия заканчивалась, все шли во двор, там стоял мангал, жарили мясо. Так мы писали альбом "Сказки Хьюго". А когда мы начали писать "Сальто-Мортале", к сожалению, студия закрылась, хозяин уехал куда-то, купил яхту, свалил. Студию продал. Поэтому мы писались в городе, поэтому, может, он мне не очень нравится. Все эти песни, "Меняй", "Хьюго", все писали в этой деревне, это очень важно.

- Так, а всё-таки, возвращаясь к целям. Пять лет назад группа сформировалась, вы же понимали, что вам надо развиваться, какие-то этапы вы перед собой видели?

- Когда группа сформировалась, и мы начали писать альбом, мне хотелось просто хорошо записать альбом. Когда он оказался у меня на руках, и я понимал, что это будет что-то интересное, и вот эти дуэты сформировались интересные, сотрудничество организовалось, я стал думать, как мне это продвинуть. Надо сказать, что далеко я не ушёл, потому что на радио песни наши не взяли. Их носили и Чиж, и Чёрт на "Наше радио". Не взяли - сказали "социальщина". Потом сказали, что это не его песни. Это организация не музыкальная, это бизнес. У них, наверное, есть какие-то свои причины для этого. Да и собственно, кто я такой, чтоб им хотелось помочь мне. То, что сейчас происходит только благодаря многолетнему труду, десятилетие которого мы будем отмечать осенью. Не только моему труду, а вообще огромному количеству людей. Люди ходят на концерты, знают песни, поют.

- А кризисы приходилось преодолевать за эти десять лет, когда хотелось всё бросить?

- Да это постоянно, всегда. Как говорит Борис Гребенщиков, опять же, не пишется песня, возьми гитару, три дня посиди, что-нибудь появится. Кризис, не кризис, ты же не марионетка, не кукла тряпичная, ты же человек, ты должен брать себя в руки. Кризис явление перманентное, оно куда более частое, чем вдохновение. Потому что мир, который нас окружает, быт, семейные дела, извечный вопрос «где взять денег», не способствуют тому, чтобы писать хорошие песни, а наоборот, хотят, чтобы мы поскорее прекратили это всё. В общем, это такая борьба, сопротивление с самим собой, что ты, чувак, должен помнить, что если тебе дано, то ты должен развивать каким-то образом.

- Ты часто упоминаешь Гребенщикова, а как ты относишься к "Аквариуму"? Я спрашиваю не просто так, а потому что..

-Читала интервью, да?

( В 2012 году Павел Пиковский давал интервью изданию "Свободная пресса. Нижний Новгород", где сказал, что "в таких оригинальных группах, как «Аукцыон» и «TequillaJazz», я не вижу никакой ценности. Так, явление ради явления. Как подкованная блоха в музее. Какой с нее прок? " - прим. автора)

Интервью идиотское, я много чего тогда не понимал, более того, я встретился с человеком, который из-за этого интервью не хотел долгое время со мной знакомиться. Редактор одного из ведущих журналов здесь, но мы с ним встретились, и тоже он мне задал этот вопрос. Проблема в том, что я действительно воспитан на русской народной песне, на романсе. Для меня явление песни это куплет-припев, традиционная форма. То, что делает "Tequilajazzz" и "Аукцыон" это гениально, и "Аквариум" тоже, но порою это очень сложно. И для того, чтобы эту сложность именно формы самой, конструкцию этих песен, вообще этой музыки в целом, как-то для себя уяснить, мне понадобилось время.

- Сейчас восприятие изменилось по сравнению с тем, что было пять лет назад?

- Конечно, изменилось. Тем более, что я знаком теперь с ними со всеми.

- То есть не надо упрощать формы и пытаться усреднять тексты?

- Да смотря, что ты хочешь. Я, допустим, понимаю, что Фёдорову Леониду, написавшему не один десяток хитов, на фиг не надо упрощать что-то. Он просто делает то, что хочет, и всё. То же самое, наверное, и с другим Фёдоровым, с Женей. А Борис Борисович очень хитовый чувак. У него что ни песня, всё очень запоминающееся. Я не знаю, сознательно он это делает или нет, но он как-то умудряется совмещать глубину и простоту. Это самое сложное.

- Паша, последний вопрос. У тебя растёт сын, какую музыку ты ему будешь включать, будешь ли пытаться влиять на его музыкальный вкус?

- Не знаю. Ты знаешь, я раньше думал, что когда у меня будет сын, я буду петь ему колыбельные. Ни разу не пел. Я так устаю на гастролях, что дома мне не хочется даже рта раскрывать. Очень редко, когда мне хочется спеть за столом. Я очень много в своей жизни пою. Пою и когда хочется, и когда нет настроения, всё равно надо выходить и петь. Поэтому дома я стараюсь не брать гитару в руки, просто не хочется, я не успеваю соскучиться, поэтому я делаю перерывы. Поэтому я не знаю, какую музыку я буду ему ставить. Я обожаю "Аквариум". Но должно пройти какое-то время. Когда я учился в школе, мнене нужна была эта "Война и мир", когда я учился в училище, мне не интересен был Глиэр, например. Я так жалею, с одной стороны, что я многое пропустил, с другой стороны, не жалею, тогда я не был к этому готов. В жизни ко всему нужно быть готовым. Многие, например, жалуются, что не могут встретить свою вторую половину. Но это происходит не потому что её нет, а потому что ты не готов. Нужно что-то в себе перерасти, даже иногда трудиться не имеет смысла, просто перерасти.

-Это зависит от самого человека?

- Это зависит от течения его жизни, от того как он сам к себе относится, от того, что он хочет. Иной раз нам кажется, что мы чего-то очень хотим, а если мы зададим себе хотя бы один наводящий вопрос: "А зачем?", очень многие обламываются. Они сразу начинают думать: "А, действительно, зачем? Вроде незачем. А зачем я тогда хочу?". Иногда мы имеем неверное представление о вещах. Иными словами, смотрим на конфетку, хорошо бы её съесть. Берёшь, а там миндаль, а ты ненавидишь миндаль. Чётко надо понимать, чего ты хочешь.

Беседовала Ульяна Бенусова