Илья Чёрт на Доброфесте: разговор о 20-летии группы Пилот, треше и угаре 2016 года и совести

Источник фото:

Роман Горбунов // МЕСМИКА

С 1 по 3 июля на территории аэропорта Левцово Ярославской области состоялся седьмой фестиваль музыки и развлечений «Доброфест». Второй день праздника открывала группа «Пилот». После выступления состоялась пресс-конференция с участием Ильи Чёрта, в ходе которой МЕСМИКА задала несколько вопросов, ответы на которые мы опубликуем.

2016 год Вы объявили годом «треша и угара» и поэтому у Вас особый тур с тяжёлыми песнями. Эта концепция связана с чем-то конкретным?

Илья: Нет, просто соскучились по металлу. У нас в группе как минимум три человека, которые любят тяжёлую музыку, но они все из разных поколений. Я вырос на музыке конца 80-х-начало 90-х, а басист с барабанщиком росли в эпоху альтернативы. У нас всё время происходит обмен поколениями: они меня знакомят со своей любимой музыкой, а я их со своей. Несколько дней назад мы ехали с какого-то фестиваля и полдня ставили друг другу треки. Я им старые группы 80-х, а они мне Slipknot, Norma Jean, в общем, неизвестные для меня группы :). Мы на репетиционной точке постоянно играем тяжелую музыку, потому что все воспитывались на ней. И мы решили в этом году себя потешить, плюс скопилось много тяжёлых песен. Тем более, что в следующем году у нас 20-летие группы и мы весь год будем играть the best of the best.

У вас на сайте написано, что вы вовсю готовитесь к юбилею. Как проходит подготовка?

Илья: Мы хотим сделать авангардную концертную постановку на стадионы в Питере и Москве. В Питере это будет дворец спорта «Юбилейный». В Москве пока площадка не определена. Будет очень серьёзное шоу с навороченными декорациями. Также выйдет специальное издание с историей группы. Выдам секрет: в нём будет присутствовать около пяти тысяч фотографий коллектива за все годы. Причем, большинство фотографий из закулисной хроники, домашние, из-за шкафа, через скважину подсмотренные. И будет пластинка с акустическими песнями, на которой также будут новые, нигде не изданные песни. Режиссёрам сказал заранее, будьте готовы: у меня самая длинная песня в моей жизни, в ней 21 куплет. Это просто детская музыкальная сказка про зайца и волка.

Сказка для взрослых?

Илья: И для взрослых тоже, потому что это сказка про рэкет. Она детская, но все взрослые поймут.

В марте вы выпустили альбом «Кукушка» с различными этническими музыкальными инструментами. Совпали ли ожидания от альбома с реакцией аудитории?

Илья: Я всё дальше и дальше отхожу от Интернета и от новостей. Я не очень понимаю и знаю, какова реакция слушателей на то, что мы делаем. Я не очень люблю цивилизацию и всячески стараюсь отходить от неё. Поэтому до меня доходят только слухи и то издалека. Я могу видеть только реакцию на концертах. Но пока как мы не играем ни одной песни с альбома «Кукушка» на концертах.

Вы играете их только на квартирниках?

Илья: Да, я играю песни на квартирниках и вижу реакцию людей там, вижу, что им нравится, но я не представляю, как будет принимать публика на концерте песни с альбома «Кукушка».

Мы были на Вашем квартирнике в Нижнем Новгороде и Вы говорили, что песни, которые играются в акустике и на концертах разные. Будут ли на акустическом альбоме те песни, которые Вы играете на квартирниках?

Илья: Да, будут.

А песни, которые писались только для квартирника?

Илья: На самом деле, эти песни не для квартирника написаны, их пока некуда пристроить – они не подходят под концепцию. Таких песен очень мало. У меня есть задумка выпустить отдельный альбом акустических песен под гитару и помимо него мы переиздадим песни, которые издавались на старых пластинках, но в акустике. Среди них будут и новые и старые.

Для 20-летия Вы готовите два огромных концерта для Москвы и Санкт-Петербурга. А жители других городов будут иметь возможность увидеть эти представления или будет особый тур?

Илья: Я думаю, что у нас такого тура не было за всю жизнь. Мы проедем всё. Это будет самый крупный тур за последние десять лет. Мы даже решили повторить такую историю: в 2003 году, когда мы ездили с альбомом «Рыба, крот и свинья», то брали крупный город, где можно хоть как-то заработать и вокруг него брали мелкие города, куда мы ехали, зная, что ничего не заработаем. Получался благотворительный тур. Мы хотели доехать до этих людей, потому что у них никогда в городе не было рок-концертов. Мы думаем повторить это в следующем году.

А к человеку из Нижегородской области, о котором Вы рассказываете на концертах, заедете?

Илья: Не знаю, у него там совсем грустно, придёт полтора землекопа. Судя по тому, что он рассказывает, трезвых в его глубинке совсем нет. Но он не сдаётся, борется за людей.

Тянется ли за Вами группа в других немузыкальных аспектах?

Илья: Представьте, у нас рок-группа из десяти человек – никто не курит. Вместо одного вегетарианца, меня, нас стало три. А десять лет назад группа вообще вся курила и пила и вела разгульный аморальный образ жизни. У нас в райдере есть алкоголь, но когда мы уходим из гримёрки и понимаем, что две бутылки молока выпито, а бутылка виски нетронута, и мы говорим: «Вот это рок-н-ролл». Никто в группе не курит. Я единственный, кто срывается на сигареты и мне стыдно. Я никого никогда не агитировал на что-то. Если человек хочет, он сам подойдёт и спросит. Но я не лезу, потому что навязанный сервис хуже его отсутствия.

Отказ от чего-то происходит по ощущениям?

Илья: Несколько дней назад один человек напомнил гениальную русскую фразу, в которой вся суть всех религий: ни стыда, ни совести. Вот и вся суть. Если у человека есть стыд и совесть, то есть он живет со стыдом и по совести, и никаких писаний ему не надо. То же самое и здесь. Мне стыдно сначала гладить кого-то, а потом есть. Мне не позволяет совесть. Я ем только тех, кто мне безразличен. Я не испытываю любви к морковке. Мне кажется, что главное для человека, обрести контроль над животной природой, животными «хотелками» и жить по совести.

Вопрос о спектакле «Про нашу жисть собачью»: это завершённая тема или возможно его перерождение?

Илья: У меня все планы на будущее заключаются во фразе «дожить до понедельника», неизвестно, что будет завтра. У нас есть планы на год, но как загадывать, что будет дальше, я не представляю. Столько всего каждый раз меняется. У нас трек-лист пластинки поменялся уже четыре раза за полгода: одни песни выкинуты, другие неожиданно написались. В итоге, никто не может сказать точно, как будет выглядеть пластинка. И это интересно, мне этим всегда нравилось творчество: не знаешь, что получится.