Фёдор Сволочь: Удивляйте себя каждый день, делайте то, чего вы сами от себя не ожидаете

27 октября в Феста Холле выступила мистическая группа Theodor Bastard с необычной экспериментальной акустической программой. Зрители наслаждались любимыми композициями в исполнении максимального количества живых инструментов. После завораживающего выступления Месмика пообщалась с Фёдором Сволочью (основателем группы) и узнала что же такое путь настоящего воина не только в музыке, но и в жизни.

Как Вас посетила мысль сделать акустический концерт?

Фёдор: Акустика это хорошая традиция. Мне кажется, что у многих групп, которые выступают на большом звуке и на больших сценах (в том числе, и мы часто играем в больших клубах), всегда есть некий «козырь в рукаве», в том смысле, что такие шоу сильно опираются на просчитанные технологии, на электронику и какие-то еще ухищрения. Но, по-настоящему, меня вдохновляют группы, которые играют в маленьких подвальчиках – этнические или джазовые бэнды. Там всё по-настоящему камерно, ничего не скрыто, много импровизации и искренности. Нет такой продуманности как у Metallica и Depeche Mode, где чуть ли не стрелки на сцене нарисованы куда встать, куда идти, где будет пиротехника, здесь улыбнуться, туда отступить, здесь прожектор посветит в определённый момент, здесь пробежка — всё рассчитано по минутам. Это здорово, в этом нет ничего плохого, но для меня с годами это стало немножко фальшивым. Понимаете, такие вещи очень красивы, но в них есть много от того, что артист может спрятать от публики и свое настроение и какие-то огрехи игры и не лучшие аранжировки. А в камерном концерте – все на виду, он к исполнителю предъявляет гораздо большие требования. Мне стало интересно реализовать музыку в более естественном виде. Появился такой вопрос к себе: а как сыграть наши песни, которые замешаны на электронике и сотне дорожек, при этом используя только ограниченный живой состав музыкантов с акустическими инструментами? Мы собрались с группой и попытались реализовать её таким образом.

Вы сказали, что акустика старая традиция, а какой концерт должен быть, чтобы Вы назвали его необычным?

Фёдор: В принципе это третий необычный концерт, который мы реализуем в разных городах, за всю историю существования группы. И он необычный прежде всего для нас самих. Когда берёшь чисто электронную песню, в которой нет ни одного живого звука как, например, «Белое», сделанную в оригинале исключительно под синтезатор и драм-машины, и реализуешь её с помощью укулеле, виолончели и электропиано, это круто. Не берусь судить, насколько мы справились с этой задачей, но сам процесс перевоплощения этих песен был очень необычен для нас. Это большой вызов для музыканта, который всю жизнь играл с электроникой. Всё по-честному и непросто.

В одном из интервью Вы говорили, что растёте вместе со слушателями. А как Вы видите Вашего слушателя через 5-10 лет и рост группы вместе с ним?

Фёдор: Кто-то рассказывал про Чака Бэри: когда ему было семьдесят лет, в зале были те же семидесятилетние. Это уникально, потому что на большинство групп, особенно массовой музыки, приходят зрители шестнадцати-семнадцати лет, потом раз - и сменилось поколение. Музыкант остаётся, а слушатели новые. У нас такого процесса не происходит. Конечно, на концерты ходит и молодёжь, но старые слушатели по-прежнему с нами. И я надеюсь, верю и вижу, что они продолжают находить в нашей музыке что-то новое. Мне нравится, что есть люди, кто на концерте поднимает руку и говорит: «Я был на самом первом выступлении». Это ведь удивительно! Это значит, что мы вместе с такими людьми развиваемся и растем.

И я надеюсь, что про нас никто не скажет, что мы завели старую волынку. Самое страшное для музыканта стать предсказуемым. Наша группа продолжает ставить перед собой сложные новые задачи, те, которые являются вызовом для нас, музыкантов, результат которых мы не знаем и стараемся идти не про проторенному пути. Когда нас спрашивают, о продолжении альбома «Ветви», мы отвечаем, что продолжения не будет. Мы постараемся найти что-то новое. Мы уже прошли этот путь, мы изучили его, мы знаем, как делать. Если ты не растёшь, не развиваешься, ты мёртв, тебя пора уже класть в гроб. Только новое чувство, вызов самому себе, заставляет двигаться дальше и только этим путем стоит идти. Если ты увязаешь в быту, теряешь внутренний стержень и идёшь по простой и проторенной дороге, значит, ты потерял главную сердцевину творчества, потому что в любом искусстве каждый прорыв всегда неизведан, рискован и необычен, и он всегда где-то рядом граничит с провалом. Это всегда балансирование и всегда риск. И не нужно бояться этого. Если музыкант начинает бояться и думать, что «здесь рискованно, туда не пойду, а здесь проверено, здесь это работает и публика на ура, я не буду рисковать», он, конечно, сохранит свою аудиторию, будет популярным музыкантом, но сам для себя потеряет что-то важное. Мы не хотим внутри себя терять этот поиск, иначе музыка превратиться в работу, в рутину, а музыка не должна быть рутиной.

Есть предел совершенству?

Фёдор: Я говорю не о совершенстве. Всё может быть косо и криво. Вот идеальная авангардистская ситуация -- когда каждая ошибка музыканта вписывается в контекст произведения. Естественно, сегодня мы сыграли несовершенно. В этом несовершенстве есть своя прелесть.

Мы не закладываем несовершенство сознательно. Например, можно посмотреть на спортсменов: лыжник едет, на сложном этапе он чуть не упал на повороте, но выровнялся и проехал его. И это красиво. Мы видим в этом усилие и искусство. Если у тебя всё отрепетировано, всё выхолощенное, то в этом нет жизни. Смысл в том, чтобы уметь вживую чувствовать какие-то вещи и на них реагировать, потому что музыка живёт, состояние музыкантов меняется, а каждую песню и каждый концерт мы играем по-разному. Завтра в Москве не будет повторения того же самого, что было сегодня. Я даже не думаю об этом. Я понимаю, что всё будет по-другому – разные ситуации, разный звук, разные ощущения музыкантов друг от друга и в этом есть волшебство. В этом для меня есть мой собственный интерес, когда я знаю, что на следующем концерте я увижу какое-то чудо, которое не видел до этого. Если бы все повторялось, я бы сказал, всё хватит этим заниматься, это скучно.

Какие планы на новый альбом?

Фёдор: Надо его записать, мы чувствуем, что уже созрели, а какой он будет, мы не знаем.

То есть какой-то материал уже есть?

Фёдор: Да есть, но возможно мы что-то вычеркнем. Конечно, путь наименьшего сопротивления всегда наиболее привлекательный. Ты говоришь себе: «Вот это просто, я уже это делал, и почему бы и нет». Это такой большой соблазн. Всегда нужно уметь выходить за пределы самого себя и бить самого себя по рукам и говорить: «Нет! не делай этого, это слишком просто! Выйди из собственной зоны комфорта, сделай что-то новое».И ты сам себе отвечаешь: «Нет, я не хочу это делать, это стрёмно, наверное, не получится». «Делай-делай-делай». Вот такой диалог является постоянной борьбой, но это интересно. Когда это закончится, ты придёшь на интервью и скажешь мне: «Вы мертвы, вы застыли на одном месте, это неинтересно» и я тогда отвечу: «Окей, ты права». Но пока мы ищем, пока мы идём по этому пути, мы интересны сами себе. Самое главное, быть самому себе интересным и самого себя удивлять, делать то, чего ты сам от себя не ожидал. Тогда и публика будет удивляться. Надо удивлять самого себя. Я бы этот совет обратил ко всем читателям и слушателям: удивляйте себя каждый день, делайте то, чего вы сами от себя не ожидаете. У каждого из нас в голове образ самого себя: «вот это я никогда не сделаю, вот туда я никогда не пойду, этого я боюсь, этого не боюсь, это просто, это непросто». Как говорят профессиональные спортсмены: «Если какое-то упражнение тебе даётся легко и ты делаешь его с удовольствием, переключись, значит, тебе нужно делать то упражнение, которое ты ненавидишь, которое у тебя выходит хуже всего». Допустим, ты хорошо отжимаешься, но ненавидишь приседания, значит, тебе не нужно сейчас отжиматься, тебе нужно приседать, потому что ноги это твоё слабое место. Тебе нужно делать то, что у тебя не получается, что хуже всего выходит и меньше всего нравится. И это тот путь, который обеспечивает наш личностный рост. Если мы идём по пути собственных компромиссов, то мы мертвы, мы не развиваемся, мы неинтересны, мы просто как камень обрастаем мхом. Знаешь, что меня бесит больше всего? Это когда человек говорит: «Этого я не могу». Я не могу принять это, не могу! Можно что-то не уметь, но не пытаясь, не ошибаясь, не оступаясь, просто признавать свое поражение «не могу!» -- да что это такое???

Получается, что все ограничения в голове?

Фёдор: Человек ограничивает себя следующим образом: он расставляет всё по полочкам – «это моё, это не моё». А откуда ты знаешь, что это не твоё? Где пределы твои? Вот, допустим, когда я ходил в походы в горы, я видел как по-разному раскрываются люди, там, в экстремальных условиях. И я где-то удивлялся, в том числе и неприятно, и другим и самому себе. И там, в горах, часто бывает так, что те люди, которые были уверены в себе, с них слетает этот социальный лоск и они ломаются, а какие-то серые мышки, совершенно невзрачные, тебя стонущего с подвернутой ногой вытаскивают из какого-нибудь ущелья, рискуя собственной жизнью. Понимаешь? Они открывают в себе что-то, чего никогда не знали. Но чтобы открыть нужно идти в эти самые горы. Пусть это будут метафорические «горы». Но нужно туда идти. Если ты себя ставишь в рамки, если ты говоришь себе: «я знаю, кто я такой», или, там, к примеру: «я серенькая мышь» или «я великий бог андеграунда», или говоришь вот это: «я не могу», но при этом ты ничего другого и нового не делаешь, то ты мёртв, ты застыл как насекомое в кусочке вековой смолы, которая никому уже не нужна -- её остаётся повесить на брелок. Ни для чего больше она не годится. И для большего не годишься ты сам.

Вопрос о поклонниках: Вы говорили, что Вы с Яной получаете письма и сообщения от фанатов, которые интересуются мёртвыми языками и различными практиками. А какое сообщение или письмо было самым необычным?

Фёдор: Пишут очень разные люди. Есть люди, которые расшифровывают наши тексты и пишут, что вот я в такой-то песне узнал такой-то язык и я знаю, о чём поётся, и мы очень удивляемся, потому что это не так. И они услышали что-то своё удивительное. Мне очень нравится, когда искусство оставляет огромный простор для трактовки, когда нет подстрочника, который объясняет, что вот это именно это. Когда конец с открытым финалом, ты можешь по-разному интерпретировать конкретное произведение и сказать чётко, что эта вещь об этом, а другой скажет, ты что, а я вижу в этом другое. И когда возникает такой спор, я называю это абстрактным искусством. И именно оно наиболее интересно, потому что оно обращается к очень тонким уголкам нашей души, которые вне словесного описания, а на уровне чувств есть очень много вещей, которые разные люди понимают по-разному. Это многогранный ускользающий духовный внутренний материал. И когда искусство находится на этой грани, оно неуловимо и абстрактно: для одного это одно, для другого - другое и каждый увидел разное. Самое главное чудо -- создавать такое искусство. Это прекрасное удовольствие, потому что ты всегда находишь открытие для самого себя. А в собственных песнях через других людей ты находишь прочтения, которые сам в них не закладывал, но потом начинаешь понимать, что они есть.

А считаете ли Вы это откровением?

Фёдор: Отчасти да. Бывает откровение для слушателей, бывает для нас. Мы воспринимаем произведение одним способом, как вдруг кто-то из поклонников даёт другое измерение своим взглядом и мы понимаем, что оно может прозвучать действительно так и восприниматься именно так. Песня не в нас. Когда ты начинаешь исполнять песню, она начинает расти уже независимо от тебя и ты её не контролируешь, её бессмысленно контролировать. Песня, выпущенная в мир, не зависит от тебя. Ты можешь её играть, интерпретировать, но она ушла в народ. Она будет восприниматься по-другому и не нужно её хватать, пытаться лепить по-своему – она уже не твоя.

Получается самостоятельная сущность.

Фёдор: Да, получается такая сущность. У многих артистов есть проблема в том, чтобы отпустить собственное произведение, закончить работу, поставить точку. «Нет-нет, надо доделать, нет, мы ещё не готовы» -- ты держишь её и это неправильно. Нужно уметь отпускать, также как нужно уметь отпускать людей. Только дав самостоятельность кому-то или чему-то, что ты связывал с собой, ты по-настоящему можешь с этим вести диалог и открыть новые стороны явления, человека, песни, произведения искусства и т.д. Это важный психологический процесс. Просто в нашей человеческой сущности заложено цепляться за что-то привычное, не идти новым путём, идти привычным, цепляться за людей не отпуская их, тем самым мы их удушаем. Есть замечательный писатель Джозеф Хеллер. Это американский современный классик знаменитый по роману «Уловка 22». Мне очень нравится его роман «Что-то случилось» -- он как раз про ловушки, которые мы для себя создаем. Там в конце романа есть мощный эпизод где после ранения сына, отец сжимает в ужасе того в своих объятиях, плачет, причитая, и неосознано, незаметно для себя убивает его, удушает в объятиях. Понимаешь? Очень точная метафора – мы точно также душим близких нам людей и не способны их отпустить и принять для себя, что эти люди другие, что они способны идти собственным путём, мы должны уважать их выбор, даже если он полностью расходится с нашим видением этих людей. Если ты любишь, ты должен дать человеку возможность быть таким, какой он есть, даже если это совершенно не соответствует твоим параметрам, твоему пониманию. Это очень важно. То же самое происходит с песнями. Важно дать им возможность расти без тебя, когда ты песню сделал и ты понимаешь, что её могут понимать неправильно, могут её по-своему трактовать, подавать не так, но ты уже ничего не можешь с этим сделать. Просто – прими это. Песня ушла в мир и живёт там вне тебя.

А у вас есть любимый язык?

Фёдор: Русский, потому что мы на нём говорим, куда же мы денемся?

Вы очень тщательно подходите к оформлению эксклюзивных подарочных дисков. А как Вы рассчитываете количество, чтобы всем желающим досталось?

Фёдор: Мы никак не рассчитываем. Если кончается, допечатываем. Дело не в коммерческом подходе и дело не в тщательном каком-то расчете, а дело в любви к тому, что ты создаешь. Это как, ты делаешь в детстве для мамы открытку, цветочки наклеиваешь, вырезаешь аппликацию аккуратно, тщательно. И ты это делаешь с любовью. Также с любовью выпускаешь для слушателей пластинку и думаешь, что она должна быть классно оформлена, должна вызывать то чувство, которое ты в неё вкладывал, как же ты можешь допустить, что она будет плохо напечатана? И поэтому я всегда говорю: «Давайте хорошую бумагу, классный буклет, чтобы её было приятно держать в руках», это же твоё дитё, ты этим горишь, ты это любишь. Оформление - это часть произведения.

И напоследок пару слов Вашим слушателям.

Фёдор: Не останавливайтесь на достигнутом, ищите, не бойтесь выходить из зоны комфорта, не бойтесь экспериментировать, не бойтесь ошибаться, потому что очень много есть людей, которые боятся ошибиться, сделать шаг в сторону и показаться кому-то смешными, с чем-то не справиться. Нельзя этого бояться, потому что только наши ошибки делают нас такими, какие мы есть. Только ошибки помогли человечеству выйти из первобытных племён и стать тем, чем оно является. Без ошибок нет развития. Не нужно бояться оступиться и быть неправильно понятым. Нужно просто идти, действовать и слышать своё сердце.

Смотреть фотоотчёт с выступления Theodor Bastard в Нижнем Новгороде.