Вечер классной гитарной музыки в Подольске

27 апреля в подольский паб "Ирландец" приехал с концертной программой виртуозный гитарист Сергей Маврин. К слову, это был уже третий его выход на сцену на подольской земле.

Выступление началось достаточно поздно — в 22:00. Возможно этим фактом, а также тем, что следующий день — суббота — был рабочим, и было обусловлено относительно небольшое количество собравшихся слушателей. Их было около двадцати человек.

Сергей Константинович приехал один, без каких-либо других музыкантов. На сцене их заменили современные технологии: бас, ударные, а иногда и клавишные были записаны заранее и теперь были доступны по нажатию одной кнопки.

Удобно? Не то слово!

Маврин отыграл полноценный двухчасовой сет из инструментальных композиций, как совсем старых, так и новых, с последнего альбома, перемежая их исполнение с ответами на наши вопросы.

- Сергей, как вы придумываете названия для инструментальных композиций?

- Это хороший вопрос, спасибо, что подняли эту тему. Частенько я сам, не дожидаясь, пока меня спросят, объясняю, как это происходит. Для инструментального произведения гораздо сложнее придумывать название, чем для песни: в песне есть текст. Хотя даже и наличие текста (у меня были такие случаи) не дает правильное название песни. В репертуаре нашей группы есть такая песня, «Вольная птица», написанная в 2005 году. Текст, придуманный мной, давным-давно был готов, но я все никак не мог его «обозвать». Я вижу, что все в нем получилось так, как я хотел, но я не могу придумать название. Тогда я позвонил Маргарите Пушкиной: «Почитай, пожалуйста, посоветуй что-нибудь». Она предложила: «Назови «Вольная птица». В тексте как раз была эта фраза, но я ее как-то не заметил. Но с песнями проще, там есть ярко выраженная тема, ярко выраженный смысл. С инструменталом попробуй, угадай свои эмоции… Как правило их много…

Например, композиция «Джимми» – таково было дежурное название проекта. Оно и осталось. Но это, пожалуй, единичный случай. Порой, сразу приходит своего рода озарение («Альтаир»), а иногда я жду месяц, пока я смогу точно, лаконично, правильно и красиво охарактеризовать те эмоции, которые, собственно, уже сыграны (как, к примеру, произошло с композицией «Вечное возвращение»).

- Какое из ваших произведений топ-1 по сложности исполнения?

- Честно говоря, я не рассматриваю их с технической точки. Для меня на первом месте чувства и эмоции. Я изначально так себя настраиваю.

Какое-то время казалось, что это, возможно, могут быть «Крылья». Но четко ответить на этот вопрос я не смогу: технических ограничений для меня не существует. Да, я мог бы сочинять музыку, которая выглядела бы, образно говоря, как «Полет шмеля» на 7-8 минут. Но мне это не интересно.

- В книге «Легенда о динозавре» описан факт, что технику игры на акустической гитаре вы, по сути, проработали во время подготовки к записи песни «Кровь за кровь». Это действительно так?

- Ну, не то, чтобы проработал я ее... Сразу хочется сказать, что в 70-е годы, когда я только начинал, моей первой гитарой была именно акустика. Я учился играть на ней и как на акустике, и как на соло гитаре, и как на басу… Акустический инструмент – универсальный. На нем можно играть все, что угодно. Но я никогда не считал себя акустическим гитаристом. Просто так получилось, что на момент записи альбома «Кровь за кровь», по замыслу авторов (Владимира Холстинина и Виталия Дубинина), надо было сыграть соло на акустической гитаре. Но все мы в группе «Ария» на тот момент были знакомы с ней не очень хорошо. И я набрался смелости и взял это на себя: «Давайте, я попробую!». У меня и акустики-то дома не было. Я брал ее напрокат у группы «Автограф». И да, это был мой первый опыт записи именно акустического соло. Через некоторое время все получилось, результат всех устроил. И все, на долгое время акустика была заброшена. Но последние мои инструментальные альбомы все больше наполняются акустикой. То есть я, постепенно, возвращаю ее к себе. А то соло – да, по сути, это был первый опыт.

- Сколько струн в среднем лопается за концерт?

- Во времена группы «Ария» у нас еще и опыта было не так много, и струн не было достаточное количество. Сейчас я даже не могу вспомнить, где мы их тогда доставали. На каких-то черных рынках. Струны были, но это был дефицит. И было вот как: не было никаких гарантий, что струна, даже новая, не порвется во время концерта. Но во времена тех безумных гастролей, когда каждый день был концерт, а то и два, мы приблизительно вычислили, что приблизительно через 7 дней есть большой риск, что струна на сцене порвется. Происходило это, в общем-то, не то, чтобы часто. Боролись мы с этим очень легко: в группе было два гитариста, и, если у кого-то из нас рвалась струна, то он мог смело идти за кулисы и в течение полутора песен ставить эту струну. И практически никто не замечал. Мы сами к этому пришли. Уходили, приходили – и как будто ничего не было, как будто человек ушел покурить. Ровно полторы песни занимала смена струны, а после гитарист возвращался, и мы, как ни в чем не бывало, продолжали концерт.

Это совершенно нормальное явление: выступления живые, и струна в любой момент может порваться. Сейчас я часто, если позволяют гастроли, вожу с собой два инструмента. Чтобы не уходить на полторы песни.

Закончив выступление, Маврин под аплодисменты покинул сцену. Но не своих слушателей: спустя десять минут он вернулся для небольшой автограф-сессии и совместных фото с поклонниками. За что ему отдельная благодарность!

21 мая у группы Сергея Константиновича будет день рождения! Но праздновать его в этом году музыканты решили осенью, 20 октября, чтобы успеть подготовиться, как следует. Заходите на огонёк!

Автор текста: Саша Волос

Смотреть фотоотчет по ссылке.