Вадим Курылёв и Константин Арбенин. Каждый человек – это пролог к сегодняшнему себе
22 мая в Санкт-Петербурге и 23 мая в Москве – снова с нами! – Зимовье Зверей. В преддверии концертов мы поговорили с Константином Арбениным и Вадимом Курылёвым о новейшей хронологии Зимовья, содружества и сотворчества.
С песни "Новейшая хронология" начинается новый альбом нового "Зимовья Зверей". С этого и начнем… Вадим, мог ли ты предположить, что Зимовье Зверей случится в твоей жизни?
Вадим Курылёв: Зимовье Зверей случилось в моей жизни около двадцати лет назад - и очень быстро оказалось, что эта одна из моих любимых русских групп. Скажу честно - таких всегда было не очень много. Я все-таки в основном всю жизнь слушаю западную музыку, а русскоязычное - только такое невероятно крутое как Башлачёв или Гражданская Оборона. Зимовье, при всей своей поэтической "русскости" и песенности, с самого начала были группой творчески очень элегантной. И я уже тогда, в принципе, был бы готов помочь, поучаствовать, посодействовать - если бы ко мне обратились. Шли годы, и вот, в какой-то момент оказалось, что я могу принести реальную творческую пользу Зимовью, на новом этапе их истории. Конечно, я сразу согласился участвовать, и хоть времени всегда не хватает, но есть в жизни такие дела, на которые время найдешь все равно - как бы ни был занят. Таким делом для меня и оказалось участие в Зимовье Зверей. И это было довольно неожиданно для всех нас, все само собой сложилось - как будто мы все эти годы играли вместе, а ведь мы раньше были толком даже и не знакомы с Костей Арбениным...
Костя, знал ли ты, чувствовал, что "Зимовье" еще вернется в твою жизнь? Или песни есть песни, а как называется проект, который дает им жизнь - не так уж и важно?
Константин Арбенин: Я об этом почему-то не думал, хотя иногда допускал мысль, что когда-нибудь ЗИМОВЬЕ в мою жизнь вернётся. Но у меня не хватило воображения представить, как это может быть. Жизнь, как всегда, всё повернула по-своему, непредсказуемо. ЗИМОВЬЕ как будто бы само решило вернуться, само выбрало, каким ему быть дальше, и стало мне подсказывать, что я для этого должен сделать. Новые песни стали складываться в цельный альбом, в композицию – они-то и стали диктовать условия. Они захотели быть услышанными. Тут ведь дело вот в чём: действительно не важно, как называется проект, дающий песням жизнь. Но если ты хочешь, чтобы эти песни не только стали жить, но и были услышаны, то тут название играет важную роль. С группой СЕРДОЛИК мы записали очень хороший альбом «Неспокойная красота жизни», но он не был услышан, потому что это СЕРДОЛИК. В остальном – это такой же мой альбом, как и остальные, для меня он занимает своё место в линейке моей дискографии, но для слушателя этот момент весом – он не видит привычного названия и думает, что там что-то совсем другое. А когда он слышит знакомое словосочетание ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ, он тут же останавливается, оглядывается и начинает вертеть головой и гуглить – да неужели?!
Конечно, зрителям/слушателям возвращенное название показалось очень важным!
Константин Арбенин: У названия есть своя магия. Это только поначалу всем казалось, что название ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ странное, угловатое, незапоминающееся. Но время показало, что название было мной выбрано очень верно, что оно выстрелило. И сочетание двух букв «зе», которое можно читать и как «зе-зе» и как «тридцать три». Да и репутацию группа наработала за 14 лет, создала свой миф.
Вадим Курылёв: название группы - это уже не просто артист, а определенная позиция, занятая артистом - и художественная, и социальная ... Каким бы Костя ни был талантливым и крутым сам по себе - с рок-группой он воспринимается не просто как творческая личность, а как художественная эпоха.
А сейчас людям нужна лишь "красота и провизия"? Хлеб и зрелища? Публика изменилась?..
Вадим Курылёв: Публика ЗЗ - это не масса, потребляющая поп-продукцию. Во все времена были те, кого не устраивало то, что устраивает всех.
Мне кажется, сейчас у Зимовья Зверей может оказаться в разы больше слушателей, чем было в 90-е годы. Это нормально и даже хорошо!
Публика изменилась - ее стало больше. Но, надеюсь, что в качестве публика Зимовья не ухудшилась.
Константин Арбенин: Мне кажется, наша публика не изменилась. Многие, конечно, уехали за границу – я понял это, побывав на гастролях в Германии, в Израиле... Но наши весенние концерты показали, что здесь осталось очень большое количество наших слушателей, ещё тех времён, а к ним добавились и те, кто на концертах никогда не был и знаком с ЗЗ только по записям. Я был на этих концертах просто поражён двумя вещами: количеством пришедших зрителей и – главное – их качеством. Я всегда говорил, что мои зрители – моя главная награда, моё, если хотите, достижение. Когда я вижу их лица, я думаю, что всё это я делаю не зря. А когда их много, все они с «лица не общим выражением» и все они собрались в одном месте – это просто какое-то чудо, вдохновенный парадокс жизни. В наше время это ещё более удивительно, потому что порой кажется, что таких зрителей осталось считанные единицы – ан нет! И вот тут я начинаю думать, что дело всё-таки не в маркетинге, не в раскрученном бренде, а просто в том, что есть какой-то культурный код у этих людей, и название ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ туда тоже входит – оно там прописано. И оно, как позывной, собирает всех под свой зонтик.
"То, что было раньше, было лишь прологом" - можно ли воспринимать эту фразу буквально? Есть ощущение, что самое важное начинается только сейчас?
Константин Арбенин: Такое ощущение у меня появляется всегда, с началом любого альбома, любого проекта. Это удел художника – он всё время должен начинать с нуля, все прежние наработки – не в счёт. Они существуют для других, они уже отданы людям и надо создавать что-то совершенно новое, чем будет не стыдно снова поделится. Делиться всё время одним и тем же – это не честно по отношению к твоим слушателям. Хотя, как ни странно, многие из них ждут именно этого – им нужно слышать либо старые песни, либо новые, но которые бы были точно такие же, как старые. Но я отвечаю прежде всего перед собой, я – свой главный зритель и слушатель, и меня надо удивить. Я хочу удивлять и удивляться. Я же не конвейер, не фабрика – я пишу песни, каждая из которых уникальна, как отпечатки пальцев. Каждое произведение должно быть таким отпечатком твоей души в настоящий момент времени, поэтому всё, что было раньше, является лишь прологом к этому моменту. Но пролог – это не балласт, это тоже очень важная вещь. Это тот путь, которым ты собственно пришёл в нынешнюю точку, без него бы не было ни тебя самого, ни твоего нового начинания. Каждый человек – это пролог к самому себе, к сегодняшнему себе.
С каждой трещиной, с каждой судьбою начинается новая эра"... Что именно стало судьбоносным толчком? Почему вернулось "Зимовье"?
Константин Арбенин: Летом 2017-го я познакомился с Сергеем Котыревым – продюсером, создателем интернет-радио «Редкие Рыбы» и одноимённого лейбла. Он предложил спродюсировать мой новый альбом, мы стали думать, что да как, и пришли к выводу, что нужно возвращать название ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ. Всегда важно, чтобы в нужный момент кто-то снаружи повторил те мысли и ощущения, которые у тебя уже бродят внутри. И вот Сергей меня как бы подтолкнул к ЗИМОВЬЮ, убедил меня, что пора уже это сделать. Кроме такой моральной поддержки он профинансировал запись на «Мелодии», помог уладить юридические нюансы, в общем, по большому счёту, он стал продюсером не только альбома, но и возвращения ЗЗ. Когда зашла речь о саундпродюсере, то оказалось, что далеко искать не надо: мы же в этот момент с Вадимом Курылёвым делали совместную программу, и я понимал, что лучшего варианта я не могу себе представить. Для меня это был принципиальный вопрос: если Вадик соглашается участвовать в проекте, то значит обновлённому ЗИМОВЬЮ быть! Вадик согласился. И третий судьбоносный шаг – моё предложение Толику Смирнову снова занять место барабанщика и бэк-вокалиста ЗЗ. Когда согласился и Толик, то остальное уже было – дело техники. Главные звёзды сошлись, можно было продумывать детали и дальнейшие шаги. А после первого концерта в октябре 2018, ещё до выпуска альбома, стало ясно, что нас помнят и ждут. Это было очередным толчком.
И так получилось, что своим концертом ЗЗ многих зрителей как бы вернуло в 90-е годы. Они это говорят мне и пишут в соцсетях. Мы спонтанно, не ориентируясь на это, стали частью флешмоба «Мои 90-е», вошли в этот бренд таким ожившим чудо-бонусом. Но, подчеркну, это было не специально, расчёта на это мы не делали. Когда мы с Сергеем Котыревым затевали всю эту историю, у него-то, видимо, был такой мотив – вернуть ощущение тех времён и побывать снова на концерте ЗЗ. У меня же желание было другое – я больше всего хотел продолжить недоделанное дело и вдохнуть в него новую жизнь. В итоге векторы обоих этих желаний соединились и осуществились в одном проекте, не противореча друг другу. Потому что нынешнее ЗИМОВЬЕ – это отчасти возвращение туда, а отчасти – продолжение, движение дальше. И именно этот баланс между прошлым и будущим делает проект осознанным, своевременным и перспективным.
Песня "Дети-блюз" обращена к условным крестоносцам 12+... За что борются эти крестоносцы?
Константин Арбенин: Мне не хочется разговаривать о содержании песен, объяснять, о чём они. Я не сторонник поверять гармонию алгеброй. Всё, что я хотел сказать, я сказал в самой песне – лучше послушать её несколько раз и что-то понять прямо из неё, а не из пояснений автора. Автор именно поэтому и пишет стихотворение, песню, что иным образом он эти свои ощущения выразить не может. Эти песни и есть попытка ответить на вопросы, которые ты мне сейчас задаёшь, а до этого я сам себе задавал. Попытка разобраться, что же происходит «с родиной и с нами». Весь альбом «Новейшая хронология» состоит из таких вопросов и ответов. Достаточно ли чёткие это ответы? Наверное, нет. Потому что у меня чётких ответов нет, у меня есть их ощущения, образы. То есть это поэтические ответы. Я же поэт, а не публицист, не учёный. Я таким способом постигаю мир – поэтическим.
Вадим, тогда вопрос к тебе: кто антогонист лирического героя альбома? Кто эти "они", которые "уже точат ножи"?
Вадим Курылёв: Я тоже не очень люблю впрямую анализировать тексты - в том числе и свои… «Точат ножи» - это образ перманентного зла. И, главное, как ты относишься к нему - заостряешь свое внимание на противостоянии или просто игнорируешь. В разные периоды жизни человек по разному относится ко злу. В современном мире образ врага активно используется как инструмент манипулирования обществом. Но можно предположить, что это некие внутридушевные враги - грехи человека. Они точно всегда точат ножи… Чем больше образов и вариантов рождает в слушателе песня - тем она лучше. А Костины песни не одномерны, как и все стоящее в искусстве.
Костя, вы соединились с Вадимом на проекте "Двое в городе". Планируется ли продолжение истории? Будут ли еще совместные акустические концерты?
Константин Арбенин: История продолжается, просто она трансформировалась и разветвилась. Начав с Вадимом делать концертную программу и записав 4 песни в студии, мы внезапно пришли к этой идее – вместе возродить ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ. И это на время затмило всё остальное. И мы это сделали. Теперь, помимо концертной деятельности ЗИМОВЬЯ, можно и к дуэту вернуться. Правда, сейчас Вадим занялся записью нового альбома ЭЛЕКТРОПАРТИZАН, но осенью я планирую записать хотя бы пару-тройку совместных номеров. Я вообще нацеливаюсь, что в итоге у нас получится целый альбом, и что там будут не только перепевки старых песен, но и какие-то не записанные ранее вещи, оригинальные номера. А коли появится такой материал, то будет и повод вернуться к совместным концертам. Не к зимовским, где Вадим всё-таки работает с моим материалом, а к равноправным – к дуэту «Двое в городе». Мне хочется продолжить этот проект, надеюсь, у Вадима такое желание тоже есть.
Публика привыкла воспринимать Вадима Курылёва, как автора протестных песен, бунтаря... И вот, "дурное влияение" или созвучнось - на альбоме песня "Пустарь"... Это ведь не самоирония? Это сатира, критика сегодняшнего обывателя?.. Если бы не нежность аранжировки - была бы жесткая, протестная песня... А получилась вроде как шутка. Бережете аудиторию?
Константин Арбенин: Да, «Пустарь» - это песня обличения, это диагноз сегодняшнего общества потребления культуры и культуры потребления общества. Я был удивлён, когда некоторые слушатели трактовали песню в буддийском смысле – про внутреннюю пустоту, которой добиваются буддисты. По-моему, там всё однозначно – про ту пустоту, которая сама кого хочешь добьётся и добьёт. Слава богу, это не самоирония, хотя можно рассматривать «Пустаря» и как заговор от этой напасти, как способ защиты от её величества Пустоты. Песня появилась за несколько лет до того, как мы стали работать с Вадимом, так что, боюсь, его влияния здесь нет. Просто у нас схожее представления о времени, в котором мы живём, об окружающем социуме. Протестные представления. Поэтому мы и сошлись – мы говорим на одном языке, мы, хоть и с разных сторон и разными путями, но движемся в одном направлении. Тут дело не только в музыке, но и в мироощущении. Что у нас разное – так это подход к форме выражения художественного протеста. Вадик придерживается жёсткой, панк-роковой формы, а я в силу своей индивидуальности сопротивляюсь иначе, я считаю, что тихий протест не менее важен и не менее значим. Иногда у него даже больше шансов быть услышанным, чем у громогласного протеста. Как учил нас декан Свифт, проповедовать можно даже молча. Так что я не берегу аудиторию, а говорю с ней на том языке, которым владею. Спасибо Вадику, что как аранжировщик он понял и прочувствовал мои выразительные средства и добавил в них ровно столько своих, сколько было нужно. Мне кажется, мы нашли в этом альбоме, в этом звуке очень точное соотношение громкого и тихого, протестного и лирического, личного и общественного. Поэтому альбом получился, на мой взгляд, не плоским, не одномерным, в нём есть «перепады давления» и внутренняя драматургия, которая и отличает настоящий альбом от просто сборника песен.
Круто! А сразу после "Пустаря" - идиллическая "Пока они здесь"... И уже вызывает сомнения, так ли по-настоящему герой полон духом рождества?... Много ли в тебе праздничности? Семейные традиции имеют для тебя значение?
Константин Арбенин: Она только отчасти идиллическая, в конце-то выясняется, что всё это – сказка, выдумка. И это тоже – ступенька в фабуле альбомного повествования. Она даёт возможность слушателю выдохнуть и помечтать, прежде чем зазвучат тревожные аккорды следующей песни.
Ты выпускаешь рождественские сборники. Почему именно рождественские, а не новогодние?..
Константин Арбенин: Для меня, выросшего в советское время, Новый год и Рождество – это, по большому счёту, одно и то же. Это праздник начала календарного года, овеянный волшебством, надеждами, пожеланиями, планами. Для меня не важно, какие символы доминируют – дед Мороз со Снегурочкой или младенец Христос с Марией и волхвами. И то и другое мне нравится, околдовывает и вдохновляет. И именно под такой звездой я задумывал этот сборник – в нём есть место любой трактовке зимних праздников: и светской, и религиозной, и бытовой, и сказочной. Праздник – как рукотворное волшебство. Это, в некотором роде, гностический подход, который мне всегда был по душе. Поэтому я приглашаю к участию совершенно разных авторов, заведомо зная, что один может рассказать ветхозаветную историю, другой – новогоднюю бытовую сказку в духе «Иронии судьбы...», а третий – понастальгировать об утраченном детстве. Мне бы хотелось в этом сборнике – если он продолжится – представить все стороны этих праздников, создать такую полифоническую, объёмную картину. Просто «Акустическое Рождество», на мой взгляд, звучит интереснее «Акустического Нового года», в нём больше поэзии и сказки. В идеале мне бы хотелось даже, чтобы, скажем, Атморави или Толя Багрицкий написали бы новогоднюю песню с точки зрения здешнего ошоиста или кришнаита: они ведь частью души в тех традициях, а другой частью – здесь, и Новый год что-то для них значит, они сейчас встречают новый год, наверное, как-то по-особому, а когда-то встречали его под такими же привычными ёлками, за теми же столами с салатами и пепси-колой. И мне интересно, что сейчас для них этот праздник, что они могут о нём спеть.
Будет ли новый сборник в этом году?
Константин Арбенин: Пока не знаю. Если удастся собрать достаточное количество хороших новых песен, то, конечно, будет. Но вот один год я уже пропустил. По нескольким причинам – не зная уж, уважительные они или нет. Во-первых, я был сильно занят альбомом, а во-вторых, на третий год иссяк источник: те, кто хотел поучаствовать в сборнике и смог написать песни, сделали это в 2017 и 2018 годах, а к 2019 в «закромах» остались те, кто хотел, да не смог. Не было сильных, базовых номеров, мне прислали несколько симпатичных песен, но их явно было недостаточно, для сборника. Я всё ещё верю, что созреют новогодние песни у Кирилла Комарова, Миши Башакова, Олега Медведева... Да, мне хочется эту традицию продолжить, но тут не всё зависит от меня, поэтому я очень надеюсь на коллег-авторов и их вдохновение. Кстати, если мои слова читают сочинители песен, с которыми я не знаком, и у них есть желание принять участие в «Акустическом Рождестве», то пусть присылают мне свои треки – я буду рад хорошим песням про Новый год и Рождество.
Любовь к праздникам - это из детства?
Константин Арбенин: К праздникам календарным я равнодушен. Скорее даже не люблю их, кроме одного – этого самого Нового года. Последние годы даже день рождения стараюсь как-то замять, не отмечать, или отмечать на сцене, а не за столом. Для меня настоящий праздник – это если что-то хорошее вдруг произошло, какое-то приятное событие. Вот тогда – праздник, тогда можно отметить. А календарные поводы, годовщины – это для меня не праздник, а ритуал, который чаще всего формален и скучен.
У Бориса Гребенщикова есть пронзительная песня "Любовь во время войны"... Песня "Петь о любви" - не менее отчаянная. Что остается нам с темные времена?.. "Быть людьми и петь о любви". Это художественный прием? Костя, что это значит для тебя - петь песни? Заниматься своим делом?.. Или все же - спасать красотой мир?
Константин Арбенин: Иначе бы я не писал эту песню. Хочу ответственно заявить: все художественные приёмы, которыми я пользуюсь, - вторичны по отношению к тому, что я хочу сказать, они – лишь инструменты. А заниматься своим делом или спасать красотой мир – одно другому не противоречит, скорее наоборот. Я занимаюсь своим делом, где-то предполагая, что это мой скромный вклад, моя песчинка – на тех весах глобального равновесия между добром и злом.
Вадим, а что, по-твоему, нужно делать во время войны?..
Вадим Курылёв: Во время войны – главное, нельзя делать вид, что все в порядке и ничего не происходит. Конечно, неоспорим героизм музыкантов на «Титанике», которые играли свою прекрасную музыку, пока не утонули. Но тогда гибель корабля была уже необратима, а ведь наш мир еще можно спасти... Я бы предпочел быть музыкантом, который всех разбудил тогда, когда еще можно было избежать рокового столкновения с айсбергом.
В смутные времена как раз и появляются светлые имена?.. Вы верите в это?
Константин Арбенин: Они появляются в любые времена, в тёмные они более заметны. В такие времена быть светлым – это уже вызов, уже смелость, уже протест.
Смутное время – "время, внешне похожее на XXI век?"
Вадим Курылёв: Мне казалось, что будет чудо, если мы все не погибнем на рубеже веков. И чудо произошло! Мы живы.
Ты очарован или разочарован XXI веком?
Вадим Курылёв: Веком скорее очарован, но несколько разочарован собой в нем.
Что ты вообще думаешь о Времени?..
Вадим Курылёв: Время - такая вещь, не всеми одинаково воспринимающаяся. И кто-то от рождения до смерти, как ловкий всадник верхом на времени летит, вцепившись в гриву. Я так не могу, я должен иногда отойти в сторону, побыть вне времени, чтобы осознать себя, этот мир - внутренний и внешний. Конечно, возвращаясь на эту временную трассу я не всегда попадаю туда, куда было нужно. То есть куда окружающим казалось, что я должен попасть. Но мне, наверное, это просто неинтересно. Я позволяю себе то забежать вперед, то углубиться в прошлое. Почему нет? В конце концов, мы же знаем, что все относительно - и время тоже. Остановить его нельзя, но смотреть на него всю жизнь только из седла - это ведь довольно скучно.
"На меня смотрит Завтра"… Это разговор с собой - будущим? Почему именно вы здесь поете вдвоем с Вадимом?..
Константин Арбенин: Скорее, не с собой, а с завтрашним днём. С будущим, которое на меня смотрит. Что касается Вадима, мне хотелось, чтобы на альбоме внятно прозвучал его голос, не только в качестве бэк-вокала. Его голос в «Завтра» - это то, что в кино называется «камео». Там изначально мне хотелось, чтобы в этом месте, в финале, звучало два голоса, чтобы был диалог, перекличка. И подключить к этому Вадика было вполне логичным решением. С этой песней вообще получилось так. Когда она была написана, не было возможностей и выразительных средств с тем ЗИМОВЬЕМ сделать её такой, какой мне хотелось её слышать. Но вот сейчас всё сложилось так, что она воплотилась именно в оптимальном виде, всё в ней встало на свои места, всё нашлось.
"Черно-белая радуга" - это специально для Вадима? Почти анархо-пацифистский флаг.
Константин Арбенин: Нет, не специально. Про цвета этого флага я не в курсе, этот образ отражает опять же радугу в тёмные времена, эта радуга пропущена через серый фильтр. И всё-таки она радуга! К тому же песня написана давно. Это единственная на альбоме старая вещь – она была написана в начале 2000-х. У меня перед этой песней был, так сказать, должок. Во-первых, она так и не вошла ни в один студийный альбом ЗИМОВЬЯ, была только концертная запись (на альбоме «Шишки). Меня не устраивало, как мы её тогда пытались сделать, и я её отложил в сторону. Во-вторых, я оттуда выкинул очень важное слово, чего никогда не делал. А вместе со словом из неё выпал и образ – очень важный образ, без него песня просто стала другой... Я не буду говорить сейчас какое это слово, внимательные слушатели наверняка уже его обнаружили там, потому что в нынешнем варианте я его вернул. Тогда – напоминаю, это было начало века – мне показалось, что я преувеличиваю, что этот образ – избыточный, что это перебор, и я сам себя одёрнул: заменил слово на другое, нейтральное... Хотя, там видно, что слово заменено, потому что остались эпитеты, явно к новому слову неподходящие. В тексте заметен шов, видна рана от этой операции... В общем, тогда я эту песню предал, за что долго себя винил. А составляя «Новейшую хронологию» я вдруг понял, что здесь самое место для этой песни, что «На меня смотрит Завтра» по характеру, по тематике - по всему вписывается в композицию. Песня как будто бы сама себя приберегла именно для этого альбома. И слово я вернул, теперь мне оно уже не кажется преувеличением, время показало, что надо было доверять поэзии и не вмешиваться в поток со своей самоцензурой. Я объяснил Вадику, какой я хочу слышать эту песню, но он сделал ещё круче, чем я представлял себе, - с этими скрипичными петлями, с мощной ритмикой. Так что песня «На меня смотрит Завтра» стала таким мостиком, который связал старое ЗИМОВЬЕ с новым ЗИМОВЬЕМ.
Вместе с Вадимом вы записали недавно заглавную песню для нового CD-сборника проекта "артиАрмия". Расскажите, пожалуйста, об этом.
Константин Арбенин: Тут целая история. Вадим является автором проекта «антиАрмия» - это сборники песен пацифистских, антивоенных. В первый выпуск он включил мою песню «Балканские мосты», записанную несколько лет назад с СЕРДОЛИКОМ. И вот я рассказал про проект Кириллу Комарову, а Кирилл сказал, что у него есть замысел некой песни-мантры с рефреном «Я хочу увидеть мир – мир, в котором нет войн», который должен петься на разных языках. Он поделился замыслом с Вадиком, а тот, подумав, предложил сделать балладу о человеке, который бродит по миру в поисках такого идеального места, где нет войны. Он придумал сюжет, набросал кое-какие черновые фразы, а дальше что-то не шло у него. Тогда он подключил к работе меня, я на основе его набросков сделал связный текст, а потом мы ещё долго его вместе дорабатывали, правили, меняли. Даже уже в студии во время записи песни меняли слова, искали. Меня это очень увлекло, потому что хотелось высказаться на эту тему. Я пытался сделать что-то в жанре «Вудстока», написать такую сюжетную историю, несколько, может быть, архаичную, идеалистичную, но искреннюю и красивую, в духе Пита Сигера или Боба Дилана. Причём не стилизовать, а именно окунуться в эту традицию, поскольку пафос их антивоенных баллад очень сильно перекликается с нашим сегодняшним днём, с тем, что сейчас чувствуем мы в нашем милитаризированном обществе. Я считаю, что весь этот проект Вадима – он очень нужен, очень актуален. И песня получилась мощной и светлой, чего я даже не предполагал в начале работы. В ней действительно слилось очень многое: и традиции сингеров-сонграйтеров 70-х, чьи тени стояли за нашими спинами, и острота противоречий сегодняшнего дня, и несколько сплотившихся авторов, и большое количество вокалистов и музыкантов, принявших участие в записи песни. В общем, результат превзошёл мои ожидания, и огромное спасибо всем, кто примкнул и прикоснулся – получилось действительно коллективное произведение, причём в хорошем смысле.
Кроме того, мне очень понравился процесс ещё и такого вот, соавторского взаимодействия с Вадиком, и я вынашиваю планы повторить этот опыт – в дуэтах-то точно, а то и в следующем альбоме ЗИМОВЬЯ.
"Если бы не бесконечность"... можно было бы впадать в отчаяние от всякого рода несправедливости... Но... есть волшебство, есть чудо, есть Бесконечность Небес! Эта песня о надежде на то, что все будет правильно, рано или поздно?.. И начало уже положено?..
Константин Арбенин: Это очень важный для меня образ. Бесконечность – это бесконечное число альтернативных реальностей. То, что не происходит в нашей реальности, обязательно случается в другой. Я ещё обязательно вернусь к этому образу и к этой теме, а пока, опять же, оставляя содержание песни без комментариев и давая возможность каждому слушателю трактовать её по-своему, скажу главное: это – чуть больше, чем не надежда.
Беседовала: Анастасия Мурзич
Ближайший концерт: https://vk.com/zzverey
