Группа Цепь: Свободу можно понимать по-разному. Интервью с рязанской группой

Группа Цепь: Свободу можно понимать по-разному. Интервью с рязанской группой
Источник фото:
архив группы

Рязанская хард-рок группа "Цепь" показывает, как можно писать современную, хоть и тяжёлую музыку, одновременно упрощая и не давая скатываться в банальность. В чём их секрет? Возможно, в огромном опыте каждого, а возможно - в отсутствии страха нового и задорном желании создать настоящий хардрок в России. Недавно у группы вышел первый альбом, оценить его уже можно в сети, а мы публикуем вторую часть их интервью, посвящённого в том числе ему.

(Первая часть, посвященная альбому, доступна по ссылке)

Как пришло решение создать группу “Цепь”, насколько спонтанно?
Борис
: мы знакомы давно, переиграли в разных проектах и решение собраться вместе обдумывалось достаточно долго и в конце концов нашли время, чтобы начать делать вместе музыку.


А что послужило толчком от мысли к действию?
Игорь
: Борис был толчком. Захотелось сделать что-то новое. Мы все играли в разных проектах, в разных направлениях. Боря с 2000х годов играл метал в определённом составе. Собственно, весь состав остался, кроме меня. Я новый, подтянутый гитарист. Ребята позвонили мне и предложили просто попробовать переиначить ту музыку, которая была изначально у них. Сделать это по-новому, с другим подходом.

Что кардинально поменялось у вас в музыке со сменой группы?
Игорь
: мы постарались придать более современное звучание. Мы отсылаемся больше к хард-року, к металу. Метал, но не совсем тяжмет, как это обычно воспринимают. И мы решили сделать по-новому, новую изюминку, зерно посеять. Сделать хард-рок, но в современном, как нам кажется, варианте. Привнести новшества.


Это вызвано желанием облегчить форму, упростить для привлечения большей аудитории?
Игорь
: упростить, да. Иногда нас несёт, мы делаем что-то более сложное, но в основной своей массе наших идей мы пытаемся сделать более простую музыку, но чтобы она отвечала и нашим требованиям тоже. Нам нравится играть тяжёлую музыку. Хочется, чтобы среднестатистический человек услышал нас. Каждому творческому человеку хочется, чтобы его музыку поняли и услышали.
Борис: и бабок заработать.


А есть желание через это упрощение именно молодую аудиторию к себе притянуть?
Игорь: очень хочется, чтобы молодая аудитория перестал слушать Бузову и прочий шлак. Чтобы начали слушать хорошую музыку, а не то говно, которое сейчас превалирует на радиостанциях и вообще везде.


Первый свой концерт в этом составе помните?
Борис: первый концерт был недавно, в мае прошлого года
Игорь: мы собрались в феврале 2018 года. За это время успели альбом записать, поиграли немножко. Упор у нас сейчас не на концерты шёл, а на материал. Мы переделали какие-то вещи, которые Боря уже пел, оптимизировали под более доступный вариант, но в то же время чтобы не уйти в попсу, чего ни в коем случае делать нельзя.


Про песню “предчувствие свободы”. У вас там есть выражение “проклятая свобода”. Для вас свобода - это счастье или проклятие в первую очередь?
Борис
: там свобода показана с разных сторон. Свободу можно понимать по-разному. Свобода, которая раскрыляет тебя. Свобода, которая сжимает в тиски и ты не можешь из неё выбраться. Желание свободы не даёт тебе спокойно жить, ощущение, что она недостижима. Вот это ощущение проклятой свободы.


В чём она, главная свобода, к которой хочется всё время идти: в творчестве, внутренних ощущениях?
Игорь: в первую очередь всё идёт изнутри. Как ты себя чувствуешь, как воспринимаешь этот мир. Всё остальное производное. Изначально ты в голове понимаешь насколько ты свободен, от чего ты хочешь быть свободным. Да и просто понимание этого, в принципе. А от этого понимание свободы своей - в творчестве, в поступках. Лично я хочу быть полностью свободным. Делать то, что хочу.


Вы начинаете практически с чистого листа. Есть ли у вас эйфория от свободы в творчестве, от того, что можете всё делать по-другому, заново?
Игорь
: конечно есть. Мы стараемся не ограничивать себя. Да, у нас есть рамки, но они размытые. Мы стараемся делать песни доступными, но не ограничиваем себя даже жанрами. У нас может быть вещь - реальный метал, а может быть с элементами диско. Мы не гнушаемся этим, потому что нам интересно попробовать, как будет звучать. Нам интересно, как это будет звучать. Мы добавляем электронику в музыку, мы убираем электронику. Мы делаем песню в классическом понимании хард-рока и в неклассическом понимании хард-рока. Мы просто ищем, играем, нам нравится играть. мы хотим это делать и будем это делать.

Чем отличается кураж, когда выступаешь перед такой огромной аудиторией?
Игорь
: не знаю, у меня кураж всегда одинаковый. Мне всегда хочется, чтобы и тысяче человек и трём было хорошо. Отдача, обмен энергией очень важен. Конечно, есть подъём, адреналин подыгрывает. Но тот же адреналин, когда ты играешь перед

тремя. Потому что понимаешь: их всего трое и всех надо зацепить. Конечно, отдача от толпы больше, но главное её поймать. Ты сначала должен сам дать.


Вы можете кого-то выделить или порекомендовать из своих земляков-музыкантов?
Борис
: у нас очень мало молодых музыкантов.
Игорь: у нас есть одна группа, Wildways, но она скорее интернациональная. Они сейчас уже достаточно известные в металлических кругах. Современный металкор, очень популярны среди молодёжи. Все остальные сдуваются.


В столицы уезжают или просто не появляются?
Николай
: да просто не появляются. Отдельные музыканты уезжают в столицы. К Найку Борзову , один в Глюкозе играет. Штучно появляются, а вот группы - такого нет.
Вы играете 20 лет. Как за это время развивалась региональная сцена, новые возможности у музыкантов появились?
Игорь: нет! Всё как в магазине “Пятёрочка” - текучка. Приходят одни, другие уходят.
Николай: самый пик был с 2003 по 2008, а дальше только спад пошёл.
Игорь: были очень крутые группы, которые могли о себе заявить. Не знаю, что их сломало: быт, не договорились.
Борис: в электронной музыке есть талантливые ребята. Город у нас маленький. Не Москва же.
Но и конкуренция меньше.
Игорь: но мы не чувствуем конкуренции с Москвой и Питером. Мы играем аутентичную музыку, не похожую на других.


Как вы вообще оцениваете перспективы хард-рока в России? Среди сильно популярных команд хардроковские сложно встретить.
Игорь
: у нас их вообще нет. У нас есть русский рок, а нормального хардрока, похожего на нормальный хардрок у нас нет. Если и есть, то это второсортные “произведения искусства”. Либо мастера, которые себя изжили так, что слушать невозможно, Есть у нас мастодонты типа “Арии” и Кипелова, они заняли свою позицию, они что-то делают. А других мы не слышим. Есть русский рок: Сплин, ДДТ. ДДТ по сравнению с тем, что они раньше делали, мне не нравится. Пусть раньше это был русский рок, но он был интересный, а сейчас они пытаются сделать что-то современное, но у них это не получается. Последний альбом просто неплохо сделан, а цеплялки нет. Хотя ДДТ мне очень нравится. Я не про глубину затронутых тем, а про аранжировки. Они привыкли три аккорда свои чесать. Раньше они их круто чесали, а сейчас не могут сделать интересные аранжировки. Интересно послушать текст, а музыкальное сопровождение лично меня не устраивает. А так и Сплин люблю, но это уходящее, а нужно что-то новое, нам нужна группа “Цепи”.
Я не слышу нормального хардрока. В той подаче и форме, в которой он должен быть. У нас всё упрощается до банальности, которые уже надоели.
Мы хотим пробить эту стену, расчистить это болото, потому что то, что мы слушаем по радио и видим по телевизору, надоело, блевать хочется. Настолько уже музыка деградирует, что скоро уже будут, наверно, выходить как первобытные люди, стучать палками по камням и кричать “абдудадуда”. По факту это сейчас уже и происходит. Вы сами посмотрите на ситуацию адекватно.
Я не против новой музыки. Новая музыка, которая появляется в Штатах, местами реально интересная и хочется послушать. Почему у нас такого нету? У нас либо ужасный шансон поют, либо попсу, либо Тимати, Басту и прочую братию людей, которые вообще к музыке не имеют никакого отношения. Эти люди зарабатывают бабки на малолетках, молодых дебилах, у которых еще нет мозгов, и они потребляют все, что им суют. Им сунули Федука какого-то. Люди деградируют. Это деградация на фоне культурного развития. У нас нет музыкальной культуры.


А сами слушаете этих современных исполнителей?
Игорь
: Я специально послушал. Когда ты вместо музыки слышишь какие-то звуки, то это не воспринимается. Может, я уже не понимаю. Хотя я не старый, и парни не старые, а не понимаем. Видно, что молодые это понимают, но это потому, что другого нет. Шоу бизнес толкает на то, что происходит. Вы же слышите, какой посыл в текстах: там в открытую про наркотики, разврат. И даже не в обертке, а в туалетной бумаге подается. По-другому не могу даже сказать, потому что по-другому нет.


Одновременно самый большой питерский клуб собирают Порнофильмы и Федук. Значит, есть любовь к социальному панку?
Игорь
: Хорошо, что к панк музыке есть интерес, но хотелось бы, чтобы Порнофильмы собрали вторую половину, которая приходит на Федука а братия всяких Федуков не собрала бы ничего.
Я с 6 лет занимаюсь музыкой, у меня музыкальное образование, я получил классическую основу. И я вижу, во что превращается молодежь, что молодежь после этого делает, она воспринимает эти песни как данность, посыл к действию, и они начинают жить этим. Во что мы превратимся? Во что дети превратятся? Когда они будут как первобытные прыгать вокруг камня и бить палкой.
Мне смешно. Я вижу, что это шоу-бизнес, не музыка, клоунада, эпатаж. Можно показать Филиппа Киркорова в перьях. Эпатаж неотъемлемая часть шоу-бизнеса. Но к этому эпатажу можно прилепить приятную музыку.


У Вас есть другие способы самовыражения кроме музыки? Чем -нибудь ещё занимаетесь?
Борис
: конечно! Музыкой!
Николай: У нас все профессии связаны с музыкой. Мы подобрали профессии, чтобы только музыкой заниматься. Я работаю в музыкальном магазине, Игорь и Борис работают на студии звукозаписи, Александр, барабанщик, везде, где можно. Мы специально старались, чтобы везде вокруг нас была музыка.
А пробовали в какой-то период жизни заниматься не музыкой?
Николай: Чем только не занимались, мы были и менеджерами, грузчиками и на заводах работали. Закупки, продажи. Мы выбрали в итоге свой путь, зачем нам заниматься чем-то другим.
Мы живем в России, нам надо выживать.
Борис: никто из нас от музыки никогда не отказывался, несмотря на жизненные ситуации и проблемы, все другие профессии появлялись только по финансовой причине. Музыка в нашей душе, руках, головах. Мы хотим делать то, что мы хотим делать. Почему мы не можем делать то, что нам нравится? И мы считаем, что мы делаем хорошо. И всегда хочется больше. Я самокритичный человек. Мне всегда будет не хватать, всегда хочется подрастать.


Главное открытие и разочарование в музыке за столько лет?
Игорь
: У меня много разочарований в музыке. Особых открытий не видел. Если только из зарубежных команд можно кого-то послушать. Из российских команд ничего не увлекло, чтобы вот я пошел и купил альбом их. Я слушаю старую музыку, то что было сделано в 90-х.
Мы слушаем современную музыку, но рок-музыку, чтобы понимать, чем люди живут. Мы не слушаем шлак. Раммштайн - прикольная группа несмотря на то, что они уже старые. Мужики сделали прикольный индастриал-метал, который всех заразил. У них простая музыка по факту, но как это сделано, как подали, какое шоу – они крутые. Пусть даже они где-то и не супер профессионально поют, все знают, что Лидеманн не супервокалист, но как подано, как слушается и как смотрится – это круто.
Самый безумный поступок в жизни?
Игорь: Женился.
Николай: В первый раз пришел в студию на репетицию к Цареву Борису. И потом вся жизнь изменилась. Музыка была в жизни, но понятия, чтобы заниматься музыкой не было. Все остальное уже не безумно.
Игорь: Чтобы жена не убила, скажу, что самый безумный поступок, разбил чужую машину. Получается, что специально.
Самое необычное выступление?
Борис: На показе мод. Зачем не знаю. Это был 2006-07 год. Просто нас пригласили организаторы выступить на неком мероприятии. Я подробностей не помню, просто так мы не пошли бы, чем-то заманили. Деньгами или шоколадкой. Когда пришли, оказалось показ мод, выступление детских коллективов, бесплатное канапе, мы попали совершенно в другую сферу, и после концерты мы посмотрели друг на друга и спросили, что это было, зачем мы здесь? У нас была акустика, все легкое и под конец народ разошелся – хлопали, некоторые подтанцовывали.


Самое дальнее место, где выступали?
Александр
: В Марокко. Было давно. Коллектив был народным ансамблем. Тогда был достаточно известным. Все было круто. Там другой мир. Первая была Сирия., просто все по-другому. Но в Маракеше уже был Макдональдс. На площадь выезжаешь, тебе вешают на шею змею, крокодила, требуют денег – дай 100 рублей. В общем интересно.

Определите свою группу тремя словами:
Игорь
: Надежно, добротно, хорошо.

Борис: Новое, качественное, цепляющее (крутейбл). Цепляющее - от слова “Цепь”. 

Беседовала Ульяна Бенусова.